Gojira 🎶 Французская металлическая Годзилла (Джо Дюплантье
Gojira — французская метал-группа, основанная в 1996 году в Байонне. Вплоть до 2001 года была известна под названием Godzilla. В состав группы
Gojira — французская метал-группа, основанная в 1996 году в Байонне. Вплоть до 2001 года была известна под названием Godzilla. В состав группы
Грэм Боннэт (англ. Graham Bonnet; 23 декабря 1947, Скегнес, Линкольншир, Англия) — британский рок-вокалист, автор песен. Участник групп Marbles, Rainbow, Michael Schenker
Rising Sons-американская группа блюз-рока и фолк-музыки из Лос-Анджелеса, штат Калифорния, основанная в 1965 году. Их первоначальная карьера была недолгой, но группа обрела
Я стар. Очень стар. Стар настолько, что заблудился в собственных воспоминаниях. Время оседало, как пыль, на моих завитках, въелось в каждую царапинку и вмятину. Жар и холод сопутствовали моему рождению. Они пришли на заре того далекого дня, когда молот неведомого кузнеца придал мне форму. Потом меня касались сотни рук. Полировали до блеска, чистили специальными составами и просто толченым кирпичом, но время и патина всякий раз оказывались сильнее человеческих стараний. Лишенный возможности передвигаться, я, тем не менее, много путешествовал – в розвальнях, бричке, по железной дороге, в салоне электрического трамвая. Я стоял на грубо сколоченной лавке в деревенской избе, затерянной посреди сибирской глухомани, и на изящной каминной полке в гостиной барского дома. Я слышал медлительные полонезы, порхающие вальсы, губную гармошку и неумелое треньканье на расстроенном фортепиано. Стройные восковые свечи чередовались в моей чаше с оплывшими сальными огарками с коптящим фитилем, чей тусклый свет едва мог разогнать окружающую тьму. Я сменил многих хозяев и прожил множество жизней. Я был свидетелем кровавых языческих обрядов, совершаемых в таежной глуши, и тайных староверческих радений. Хриплое камланье шаманов переплелось в моей памяти с жаркими молитвами Богородице. При мне ложились на бумагу любовные вздохи и выплескивались сокровенные желания, черные цифры, как солдаты на плацу, выстраивались в сухие столбики счетов и детские каракули брызгали во все стороны веселыми стайками. Время обратило в прах тех, чьи лица я когда-то освещал, они стали призраками, бесплотными тенями, но по-прежнему живут в мире моих воспоминаний. Я сохранил их, как мошек, впечатанных навечно в янтарь. И долгими ночами складываю их образы в одному лишь мне видимую мозаику…
… Метель разгулялась вовсю, ревет и воет, будто медведь-шатун. Сугробы намело по пояс взрослому мужику. От лютого мороза трещат деревья, стужа выгрызает их нутро, добираясь до упрятанных в звонкую, как железо, землю корней. Лесное зверье забилось по норам, а птицы – если найдется какая глупая – падают на лету. Даже самые древние старики из местных такого не упомнят.
Но в избушке на околице села горит приветный огонек. Внутри тепло и по-своему уютно. Татьяна стянула концы наброшенного на плечи пухового платка и поправила на носу пенсне – невиданную в здешних краях диковинку. С десяток пар глазенок – серых, карих и черных раскосых – жадно смотрят на свою учительницу. Что она расскажет им сегодня? Дети еще слишком малы, пока не умеют ни читать, ни писать, иные даже русскую речь разбирают с трудом, однако это не беда для того, кто умеет говорить и слушать сердцем. А она умеет, пусть Бог и не дал ей собственных детей…
Не дал? Татьяна крепко сжимает губы, и на лбу ее пролегает морщинка, добавляя годы к немолодому уже лицу.
— Госпожа учительница, что-то случилось? Вас кто-нибудь обидел? Вы только скажите – я ему покажу, будь он хоть сам Баян Хангай – Хозяин Тайги!
Это Шоно, внук первейшего на всю округу охотника, самый непоседливый и дерзкий из ее учеников. Отца его завалил в тайге медведь, мать умерла при родах. Немалых трудов стоило Татьяне уломать упрямого старика-бурята отдать мальчика ей в обучение. Но отступать не в ее привычках. Характер у нее отцовский, боевой, а батюшка ее Степан был нравом крут и в делах напорист. Иначе в Сибири не выжить.
Женщина улыбается.
— Ты, Волчок[1], парень, конечно, храбрый, да я и сама за себя постоять могу.
Мальчик кивает серьезно.
— Я знаю. Только в вашем доме нет мужчины. Так не годится. – Он хмурится и вдруг выпаливает на одном дыхании: – Я уже большой. Отдайте за меня свою сестру!
— Что-о-о?!..
От неожиданности Татьяна роняет пенсне и тут же спохватывается – дети не должны видеть ее смущения. А ведь мальчишка прав! Как время-то летит… Вроде только вчера крестили Маргариту, и священник уперся – дескать, нет такого имени в православных святцах, насилу уговорили. И вот уже Маргарите скоро сравняется пятнадцать – по здешним меркам, самый возраст для невесты. Да и она, Татьяна, не вечная. Но нельзя допустить, чтобы девочка ее схоронила себя заживо в этой глуши. Правда, летом здесь хорошо, когда зеленый бор шумит весело, цепляя облака макушками, ягоды есть, грибы и всякая всячина. Да как гнус налетит, тут уж не до красот. А зимой иной раз бывает, такая тоска возьмет, что хоть волком вой! Значит, нужно перебираться в город. Даст Бог, там и жених подходящий найдется… Татьяна сердито обрывает эти мысли. В Бога она не слишком верит и на помощь его полагаться не привыкла – все решит сама.
[1] Шоно значит «Волк» (прим. авт.)
… Большеглазая девочка с русыми косами едет в санях по уральскому тракту, прижимая к груди любимую куклу. Сердце стучит, тревожно, заглушая звон бубенцов и скрип полозьев. Как то ее встретят в незнакомом доме? Она еще ребенок, но уже венчанная жена. Девочка робеет своей новой роли, в глубине ее души притаился страх, однако извечное женское любопытство сильнее, и вот вчерашняя хозяйка игрушечных застолий с почти комической важностью наливает чай мужним гостям. Иной раз она бы не сдержалась, побежала вприпрыжку, скатилась кубарем с лестницы, прыснула от смеха или, напротив, залилась слезами, но строгая старшая сестрица зорко следит за каждым ее шагом и осуждающе качает головой.
… Дни подталкивают друг друга в спину, недели складываются в месяцы, месяцы перетекают в годы. Как-то вроде бы незаметно девочка превратилась в девушку, девушка стала женщиной, матерью большого семейства. Она уже носит под сердцем десятого ребенка. Рождество. Предвкушение сказки и чуда. Комнаты полнятся предпраздничной суетой, в кафельной печи вкусно потрескивает огонь, пахнет морозной свежестью и ароматом хвои. Два озорных мальчугана уцепились за материнские косы и едут, скользя по навощенному полу, а девочки, наряженные в новые платьица с оборками, играют с обручем… Но это слишком обыденно и скучно. Их манит старинный дубовый буфет, огромный, как собор. В его причудливой резьбе притаился целый мир, который детское воображение населило лешаками, русалками и гномами…
… Весна. Погожий день лучится солнцем и теплом. Женщина распустила после мытья свои длинные волосы и сушит их, сидя на скамье в саду, пока ленивые грезы проплывают, как облака, под ее сомкнутыми веками. Недаром имя ей Маргарита, что значит «жемчужина», и, подобно жемчужине в раковине, наслаждается она уютом и покоем своего маленького царства. Но весеннее тепло обманчиво, майский ветерок коварен. Женщина захворала и мечется в горячке. Врачебное искусство бессильно ей помочь, доктора, сменяющиеся у постели больной, лишь отводят глаза перед испуганными взглядами домочадцев и настойчивыми расспросами мужа. А она умоляет об одном: после ее смерти не вводить другой женщины в их дом, не обрекать детей произволу мачехи. Старшая сестра, когда-то заменившая ей мать, сумеет позаботиться и о племянниках…
Вдовец исполнил волю умершей, по крайней мере, формально. Возможно, где-то и есть у него утешительница скорбящих, ибо мужчине нужна подруга, да и вообще люди – существа слабые и непостоянные, но я – всего лишь подсвечник, и пока я, как полип к морскому дну, прикован к каминной полке старого дома, заглянуть в другие мне не дано.
… А время не умеряет свой бег. Вчерашние дети выросли, оперились, пришла им пора обзаводиться собственными семьями, разлетаться из родного гнезда. Таков закон жизни. Сыновья женились, дочери выходят замуж. Темноволосая девушка заперлась в своей спальне. Капли горячего воска обжигают ее тонкие пальцы, но сейчас она не чувствует боли. Привычка повиноваться отцовской воле яростно спорит в ней с голосом сердца. И голос этот говорит: «Нет!» У нее нет подруг, мать давно умерла, сестра далеко, а старая тетка в любовных делах и терзаниях плоти не советчица. Долгие годы вела она семейный корабль железной рукой, но эту сторону человеческой жизни для себя отринула. Или, может быть, сама возложила на себя такую кару за давний единственный грех… Кто знает, ведь я – подсвечник, а не исповедник.
… Девушка послушалась отца. Не из страха. Нареченная в честь святой княгини-воительницы гордым именем Ольга, такого чувства она не знала. Просто с детских лет отец был для нее титаном, почти богом, а мнение его – непреложной истиной. Значит, быть по слову его. Но какой мужчина мог бы с ним сравниться? И муж ее – меньше всего. Как человек он вроде бы и неплох… Да нет в нем искры, способной разжечь огонь в ее сердце, нет в нем силы, вольной обуздать ее душу. Священник венчает властью, которую дала ему Церковь. Но и сам Господь Бог не всегда знает пути, по которым сходятся сердца. Не на веселье звонят свадебные колокола. И уже первая брачная ночь становится началом конца. Даже рождение сына не сблизило супругов, а рождение дочери разрушило их и без того непрочный союз. Только мне, куску железа, не указывать людям на их ошибки. Они моего голоса не услышат, а если и услышат, то не послушают…
… Маленькая девочка Галинка, покинутая отцом еще в колыбели и не любимая матерью, отдана на воспитание тетушке и живет с ней во флигеле. Старая женщина жалеет сиротку при живых родителях, а дедушка так просто души в ней не чает, ведь другие дети не подарили ему внуков. Так получилось, что вместо веселой и шумной оравы сорванцов, от кого весь дом ходил бы ходуном, их всего двое – Галина и ее брат-погодок. Но они – будущее семьи, ее молодая поросль, которую надо беречь и лелеять, и пока жизнь вращается вокруг них. Няня рассказывает им волшебные сказки, дедушка – уральские легенды о змее-полозе с хрустальной чешуей, огненным нутром и рудяным костяком, о Медной Горы Хозяйке и богатыре Синегоре. Игры в саду, поездки на дачу, подружки, первые уроки… Галина уже бойко говорит по-французски. Все вроде бы идет, как и должно идти. Девочка никому не задает странных или неудобных вопросов, не ловит украдкой пересудов прислуги, готовой посплетничать о господах. Только иногда, когда никто из домашних ее не видит, с недетской печалью водит пальчиком по мужской и женской фигуркам на моих боках и шепчет: «Почему?..» Но что я могу сказать? Что многие позавидовали бы ее детству с заботливой нянюшкой, лакомствами и диковинными игрушками, привезенными друзьями семьи из далеких краев? Им невдомек, что никакие игрушки и даже самый чудесный дедушка на свете не заменят отцовского тепла и материнской любви.
… А потом, в одночасье, всему приходит конец. Совсем недолго пробыла Галинка принцессой на сказочном балу, как вдруг золоченая карета превратилась в тыкву, резвые лошади в мышей, щегольской кучер в облезлую крысу, а хрустальный башмачок разлетелся вдребезги. Кто-то прибежал и крикнул: «Война!» Мы, вещи, не бессмертны, но долговечны. Время мало властно над нашей размеренной жизнью, лишенной страстей. Мы становимся причиной или орудием убийства, однако сами не знаем гнева, ни к кому не питаем злобы или ненависти. И мы не можем понять, почему непрочным существам, которые именуют себя людьми, так нравится разрушать друг друга.
В старом доме воцарилась печаль и тревога. Двое молодых хозяев ушли на фронт, один из них в плену. Их сестры Милица и Ольга тоже делают, что могут. Милица – сестра милосердия в санитарном поезде, в своем белом наряде похожая на монахиню. Ольга служит в комитете помощи военнопленным и всякий раз упаковывает одинаковые посылки для своего брата и его верного ординарца…
Но, как известно, беда не имеет привычки ходить одна. Ей нужна компания. Вслед за войной грянула революция, а за ней разразилась другая война, на сей раз гражданская. Я – подсвечник, мне нет дела до политики. Мне все равно, какие руки подписывают бумаги, на которые ложится отблеск моего пламени. Только теперь меня снимают с полки все реже. Прислуга разбежалась – каждый за себя. В доме больше нет свечей. Вместо них в глиняной плошке, наполненной подсолнечным маслом, плавает каганец – самодельный фитилек, свернутый из ветоши. Но вскоре и масло становится непозволительной роскошью. В темных комнатах не слышно смеха и ребячьей возни – дети притихли, чувствуя общее настроение. Во время войны они взрослеют рано.
И вот однажды случается страшное. Ночью в дом врывается толпа грязных и оборванных, воняющих конской мочой, перегаром и потом людей. Они шарят повсюду якобы в поисках оружия, переворачивают все вверх дном, включая детские кроватки. Их слепая животная злоба обращается на первое, что подвернулось под руку – игрушечный домик, когда-то сделанный для детей их крестным-архитектором. Изрубленный шашками, он разлетается в щепки. А потом они уводят хозяина дома. Старик хорошо знает, какая судьба его ждет. Но у него уже давно припасено средство, которое избавит его от издевательств и мучений. Улучив минуту, он успевает сунуть дочери записку, где сказано, на каком перекрестке можно будет подобрать его тело. Ольга провожает его взглядом, прижимая к себе испуганных детей. Что бы ни творилось в ее душе, слез ее не увидит никто…
… Зима стоит лютая. Печи давно не топлены. Нет угля, нет дров, нет керосина; все, что могло гореть, включая мебель и книги, уже превратилось в пепел. Стены в комнатах серебрятся, покрытые инеем. Нет больше и вещей, которые можно было бы обменять на еду. Остался только я – старый, бесполезный подсвечник, забывший, когда в нем в последний раз зажигали свечу. И помощи ждать неоткуда. Ольга сидит, стиснув голову руками. Отец мертв, братья убиты, сестра далеко. Ушел в безвестность и человек, которого она любила. Она пошла бы следом, но дети приковали ее к месту. Долг всегда был главным чувством в ее жизни – дочерний, материнский, просто человеческий. Долг сильнее даже любви. Он – жернов на ее шее и в то же время последняя спасительная соломинка. А, значит, она будет бороться наперекор всему. И выйдет победительницей в этой борьбе. Иначе и быть не может.
… Прошли еще годы. Время опять лихое и голодное, страшное и… веселое. Потому что это мы, вещи, безразличны к событиям, а человеческая жизнь течет по иным законам и берет свое. Галине 19 лет, она превратилась в красивую статную девушку. У нее есть друзья и верные обожатели, на ухаживания которых она смотрит, добродушно посмеиваясь. Вечерами в доме снова собираются гости, устраивают посиделки и шумные застолья с переодеваниями и разгадыванием шарад. И неважно, что на столе больше нет серебряных колец с хрустящими накрахмаленными салфетками, вместо хрустальных бокалов с шампанским – стаканы с наливкой, а то и самогоном, из всей закуски – сало, картошка в мундирах, квашеная капуста да соленые огурцы, кавалеры курят махорку, а наряды их дам пошиты из подкрашенной акрихином и синькой марли. Молодость беспечна и беззаботна, три могучих кита поддерживают ее мир – вера в свою удачу, надежда только на лучшее и любовь к жизни во всех ее проявлениях. Прочим возрастам это, увы, не дано…
Сегодня Галина одета в костюм боярышни, русая коса, не остриженная вопреки анархической моде, убрана под импровизированный кокошник. Она смеется шуткам друзей и шутит сама, когда ее рука, потянувшись после сладкого пирога за соленым огурцом, встречает над глиняной миской другую руку. Оба непроизвольно отдергивают пальцы и замирают, ужаленные пробежавшей искрой. Для одного это надолго, для другого – навсегда. Я – старый подсвечник, многое повидал на своем веку, иногда мне дано заглянуть в будущее. Но я молчу.
… И вот уже новая девчушка сосредоточенно водит пальчиком по моим завиткам. Родители назвали ее Татьяной в честь двоюродной прабабушки. Маленькая Таня разглядывает картинки в отцовской книжке. Она еще не умеет читать, но детское воображение само придумывает истории о том, что видят ее глаза, и пытается исправить по своему разумению судьбы нарисованных героев. Вот тонет среди бушующего моря корабль. Моряки в отчаянии уцепились за его обломки, а вокруг уже снуют в ожидании пиршества зубастые акулы. На мгновение девочка зажмуривается от страха, но потом хватает со стола материнские ножницы и, закусив губы, наносит удары мерзким чудовищам. Ох и достанется ей от отца за порчу книжки, тем более что девочка упрямо отказывается объяснить свой поступок! От нее пока милосердно скрыты тревоги и волнения взрослого мира с его тайнами и недомолвками, где приключаются вещи куда страшнее изображенных на картинке. Она не знает, что могла и вовсе не появиться на свет, потому что мать ее весь свой медовый месяц провела под тюремными стенами. Есть только бумажные, нарисованные злодеи и страхи, которые легко разрушить простыми ножницами, а еще – радостное ожидание чуда, что приносит с собой каждый день. И я не могу ее разочаровать…
… А потом в детский мир опять вторгается война. Старый дом наводнили чужие люди, повсюду слышится их лающая речь. Бабушке Ольге не привыкать к опасности. Она уже видела мировую войну, войну гражданскую, два кровавых переворота, которые одни называют мятежами, а другие революциями. Она не боится никого и ничего, а если и боится, то домашним этого не показывает. Равно, как и врагам. Ведь все, что нас не убивает, делает нас сильнее. То есть, не нас, конечно, а людей. Правда, от этого они перестают быть людьми… Маленькая Таня тоже пока не очень боится. Все происходящее представляется ей чем-то вроде пугающей и не совсем понятной, но увлекательной игры. И она храбро вытряхивает из окна коврик на голову вражеского солдата.
Но вскоре приходит настоящий ужас. Семья вынуждена бежать из города и прячется в селе. Я – один из немногих предметов, который они захватили с собой. Село распято между двух враждующих сторон. От постоянных бомбежек содрогается даже моя медная душа, хотя самое большое, что может мне грозить, это снова превратиться в кусок металла. Когда начинается очередной налет, все прячутся в выкопанном во дворе глубоком погребе. Но однажды Таня уперлась – ей надоело прятаться, и вообще она никуда не пойдет без любимой куклы, которая, как назло, куда-то запропастилась. Все ищут куклу, а тем временем прямо в погреб угодила бомба. Теперь прятаться больше негде, и люди вверяют свою судьбу чутью собаки, ходят за ней следом и выбирают в качестве укрытия место, которое она укажет. Смешно? Наивно? При случае, попробуйте сами. И все же Таня очень боится бомбежек. Ей уже открылась печальная истина, что, в отличие от сказочных героев, отец не всемогущ, а мама, даже самая заботливая и любящая, не фея с волшебной палочкой, способная творить чудеса. Что уж говорить о собаке! Правда, Серый Волк всегда умудрялся выручить Ивана-царевича… И тогда крестная рассказывает ей историю из своего далекого детства. В холодной стране за тридевять земель жили-были папа, храбрый царский полковник, мама, красивая дама и четверо их детей – две девочки и два мальчика. А еще была у них собака, да не простая. Каждое утро ее посылали за покупками в ближнюю лавочку, и она возвращалась домой с корзинкой, полной всяких вкусностей. Ни разу ничего не забыла и не перепутала. Вот какая умная была собака! Такой и бомба нипочем.
Но ничто в этом мире не длится вечно, в том числе и война. Она откатывается назад и, подобно отливу, обнажает подводные камни, разбивая о них утлые кораблики человеческих надежд. Семилетняя Таня еще не знает, что окажется разлучена со своим отцом почти на полвека, а Галина потеряет его навсегда.
И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…
Поредевшая семья возвращается в старый дом, уже не просто родовое гнездо, но единственную свою точку опоры. Он уцелел, однако полностью разграблен, а его полы устилают обломки мебели и обрывки некогда огромной библиотеки. И все же ему еще дано будет возродиться…
Всякая семья подобна дереву. Одни ветви постепенно усыхают и отмирают, на других появляются новые побеги.
У Татьяны родилась дочь. Имя девочке выбирали долго. В прежние времена, по святцам, она должна была стать Региной. Мать хотела бы назвать ее Поликсеной, а отец – Екатериной, в честь вырастившей его любимой бабушки. И все эти три имени сыграли свою роль в ее судьбе[1]. Но речь сейчас не об этом.
Главное, что старые комнаты опять наполнились детской возней и смехом. Катя и ее кузен-подросток с криками носятся по саду, стреляют из самодельного лука и мечут нож в стену дровяного сарая. Их буйная фантазия не знает границ. Ежедневно они измышляют десятки проказ, порой рискованных, а то и весьма опасных, изображая покорителей Севера, пытаются запрячь в санки дворовую собаку, варят из ядовитых грибов «гадкую лечайку» – мальчик мечтает в будущем стать врачом – ищут клады и, конечно же, устраивают взрывы. Но девочке больше нравится читать, и когда днем ее традиционно укладывают спать, она тайком прячет под подушку облюбованную книгу, чтобы вытащить ее, как только за взрослыми закроется дверь. Ведь это так увлекательно – не покидая своей комнаты, путешествовать во времени и пространстве, по никогда не существовавшим мирам, созданным единственно силой воображения, и она мечтает о том, как однажды начнет творить свой собственный.
А тем временем вокруг нее начинает рушиться реальный мир. Детство кончается, как всегда внезапно, в тот миг, когда сносят старый дом. Для девочки это первая в ее короткой жизни серьезная потеря. Плакала Катя, как сад вырубали… Сердце маленькое, но трагедия огромна, а горе безмерно. Она так и не сможет смириться с утратой, все другие дома для нее будут только местом жительства, и никогда не станут Домом…
С тех пор минуло почти полвека. Для меня срок ничтожный, но для человека – большая часть жизни. Старые вещи слышат мысли своих хозяев, им нет нужды воплощаться в слова и образы. Я беззвучно рассказываю Кате свою историю, и она кивает в ответ. Мы соавторы в Прошлом, Настоящем и Будущем. Иногда мне кажется, что это одна и та же девочка, девушка, женщина, только у нее разные имена – Татьяна, Маргарита, Ольга, Галина, снова Татьяна, Екатерина… Шесть крохотных зернышек на бесконечных четках Времени.
Но в этот раз продолжения не будет.
Апрель, 2020 года
[1]Регина по-латыни означает «Королева». Поликсена в переводе с греческого — «Чуждая многим». Так звали одну из дочерей троянского царя Приама, несостоявшуюся жену Ахилла. Мама хотела дать мне это имя в честь Поликсены Пчелкиной, невесты Мировича, трагического заговорщика в пользу малолетнего императора Иоанна V Антоновича. Однако, по характеру, я скорее похожа на Поликсену Ламбуа – героиню романа Густава Майринка «Вальпургиева ночь». Как бы там ни было, в конце концов, я стала Екатериной (прим. авт.)
КЭТРИН ХИЛЛМЭН Сладкая Ширин, не будь жестока с возлюбленным. Жизнь покидает нас, Вскоре мы даже не будем знать, кто мы есть, Кто
И вот я одна-единственная запаслась у вас таким грузом печали, что никто не понесет его вместе со мной
Слушать музыку Сегодня вам представляем наш третий хит-парад. В него вошли Astrakhan, Gilby Clarke, Greta Van Fleet и многие другие. Музыка подобранная
© Многие материалы эксклюзивны и права на них защищены!
Сделано для ВАС!